Название книги
Записки старого киевлянина
Заманский Владимир
ПЕСНИ ВОРОВ И ИНТЕЛЛИГЕНТОВ
Моя мать любила Шопена и с некоторой прохладцей относилась к репертуару Клавдии Шульженко. Тем не менее, сидя за стареньким фортепиано, мама вместе с Фирочкой Крольбейн подбирала мелодию сейчас забытой, но тогда безумно популярной песенки «Морячка». Там пелось в девушке, тайно влюбленной в моряка. Заканчивалось произведение кокетливо: «Все зовут меня морячкой, неизвестно почему».
Однажды бабушка и мама за неимением в доме мужских рук (отец еще воевал), наняли парня нарубить дров и сложить их в сарае. Парень, как я сейчас понимаю, был вором. Но вором особой, теперь уже выродившейся категории. Такие не крали у тех, кто им давал заработать, и почему-то очень любили детей. Парень взял меня с собою в сарай, я с восторгом смотрел, как он сноровисто рубит и складывает поленья, но с еще большим восторгом слушал его воровские песни — про «Анфису милую», про «честного вора Честнока» и совершенно изумительную песню о том, как «там за бугром в сером доме роскошно живет прокурор. Он судит людей беспощадно, не зная, что сын его вор».
Разумеется, отец-подлец беспощадно осудил своего сына, но когда узнал, что наделал, было уже поздно. «Тихо луной осветило старый кладбищенский двор. Там над сырою могилой лил слезы отец-прокурор».
Помню песни, которые распевали в пригородных поездах инвалиды, просившие милостыню. Это звучит дико и страшно: инвалиды войны просили милостыню. Но тогда это было в порядке вещей, калеки не унывали, и песни их нередко были веселыми и по-своему остроумными.
Пример. «Венецианский мавр Отелло один домишко посещал. Шекспир увидел это дело и водевильчик написал». В водевильчике фигурировал «папаша, дож венецианский», который «любил в пятьсот одно сыграть (была такая карточная игра совершенно забытая, тоже). Любил он также сыр голландский московской водкой запивать. А Дездемона, его дочка, лицом, как полная луна, на генеральские погоны, да эх! прельстилася она».
Вы читали Шекспира, и конечно, помните, что у Отелло в адъютантах ходил «Яшка, старший лейтенант. И на несчастье Дездемоны был Яшка страшный интригант». Вы помните также, чем все закончилось. «Отелло наш был злобный малый и Дездемону удушил».
Песня о Льве Толстом глубоко раскрывала сложнейший образ гения. «Великий русский писатель Лев Николаич толстой ни рыбы, ни мяса не кушал, ходил по аллеям босой. Он юность провел очень трудно, на фронте в Крыму воевал. На старости очень культурно в именьи своем проживал. В имении Ясной поляне любил принимать он гостей. К нему приезжали славяне и негры различных мастей». Вступал он с правительством в тренья и был он народа кумир за драму Анна Каренна (фамилия Каренина не влезала в ритм, пришлось ее сократить) и роман (ударение на первом слоге) «Война и мир».
Песня раскрывала причины драмы в семье Льва Николаевича. «Жена его Софья толстая, напротив, любила поесть. Она не ходила босая, спасая фамильную честь».
В конце концов «наскучило графу все это, решил он свободно вздыхнуть, велел заложить он карету, отправился в дальний он путь».
Финал песни был гениально неожиданным: Я этого самого графа незаконнорожденный внук. Подайте, подайте, граждане (ударение на втором «а»), из ваших мозолистых рук»
А вот песня, исполненная драматизма. «Этот случай совсем был недавно, в Сталинграде прошедшей войной. Лейтенант после грозной атаки написал про себя все домой. “Дорогая жена, я калека, не имею обеих я ног. Я служил для защиты народа и покой для него я сберег. И страна вот меня наградила, тепло встретила родная мать. Неужели ж меня ты забыла? Как ты будешь калеку встречать?”
Подлая жена ответила в том смысле, что калека ей не нужен. Но была у лейтенанта дочка. Она написала ему «милый папа, не слушай ты маму! Приезжай поскорее домой!». Дочка обещала: «я в коляске катать тебя буду и цветы для тебя буду рвать»
Но что же предстало взорам дочки?
«Папа! Папочка, что же такое?
Целы руки и ноги твои.
Орден Красное знамя сияет,
расположен на левой груди».
Папа ответил, видимо, утирая скупую мужскую слезу:
«Ничего, ничего, дочь родная…
Видишь, мама встречать не пришла.
Она стала совсем нам чужая,
Мы забудем ее навсегда».
После чего, надо думать, лейтенант жену куда-то прогнал и зажил с дочкой весело и счастливо.
Источник
Подайте граждане подайте своей мозолистой рукой
О ГРАФЕ ТОЛСТОМ — МУЖИКЕ НЕ ПРОСТОМ
Алексей Охрименко, Сергей Кристи и Владимир Шрейберг
Жил-был великий писатель
Лев Николаич Толстой,
Мяса и рыбы не кушал,
Ходил по именью босой.
Он очень удачно родился
В деревне наследной своей.
Впоследствии мир удивился.
Узнав, что он графских кровей.
Граф юность провел очень бурно,
На фронте в Крыму воевал,
А в старости очень культурно
В именье своем проживал.
В имении, в Ясной Поляне,
Любых принимал он гостей,
К нему приезжали славяне
И негры различных мастей.
Вступал он с правительством в трения.
Но был он народа кумир,
Закончил граф «Анну Каренину»,
А также «Войну и мир».
Но Софья Андреевна Толстая
Совсем не такая была,
И, рукопись мужа листая,
Говядины много жрала.
Да, Софья Андреевна Толстая,
Напротив, любила поесть,
Она не ходила босая,
Спасая фамильную честь.
Великие потрясения
Писатель в быту перенес,
И роман его «Воскресение»
Читать невозможно без слез.
Легко нам понять-догадаться.
Ведь все мы живем на земле,
Что так не могло продолжаться
В старинной дворянской семье.
Наскучило графу все это.
Решил он душой отдохнуть —
Велел заложить он карету
И в дальний отправился путь.
В дороге, увы, простудился,
И на станционном одре
Со всеми беззлобно простился
И милостью Божьей помре.
На этом примере учиться
Мы все, его дети, должны —
Не надо поспешно жениться,
Не выбрав хорошей жены.
Не надо, ребята, поспешно жениться,
Не выбрав хорошей жены,
Нельзя под венец или в загс торопиться
Последствия будут грустны.
Антология бардовской песни. Автор-составитель Р. Шипов — М.: Изд-во Эксмо, 2006.
Одна из песен, написанных в приятелями-москвичами Алексеем Охрименко, Сергеем Кристи и Владимиром Шрейбергом. Ими же созданы «Батальонный разведчик», «Отелло» (Венецианский мавр Отелло. ) и «Гамлет» (Ходит Гамлет с пистолетом. ). Созданы они были, в основном, в 1947-1953 гг., однако по поводу песни «Жил-был великий писатель» Сергей Кристи (1921-1986) вспоминал, что он написал ее еще в последнем классе школы, когда проходили творчество Льва Толстого. То есть, написана она была накануне войны и авторство первоначального варианта принадлежит Сергею Кристи.
Все эти песни получили широкое распространение как анонимные, в 1950-е гг. исполнялись инвалидами, собиравшими подаяние в электричках, затем попали в студенческую среду. Авторские тексты были опубликованы лишь в начале 1990-х, и тогда же песни на большой сцене исполнил Алексей Охрименко — последний к тому времени живой соавтор.
Есть похожая песня (на другую мелодию) — «Писатель русский знаменитый». Многие подобные песни так и остались анонимными: некоторые были созданы после войны для студенческих капустников, а также (часто самими студентами) для профессиональных нищих — вагонных и уличных певцов. Такой сочинительский бизнес процветал в Ленинграде в Театральном институте. Для капустников были написаны, в частности, «Вас просит Каренин Сергей» (см. «Каренина Анна») и «Случай в Ватикане».
ВАРИАНТЫ (8)
1. Жил-был великий писатель.
Жил-был великий писатель
Граф Лев Николаич Толстой,
Не ел он ни рыбы, ни мяса,
Ходил по деревне босой.
Жена его Софья Андревна
Обратно, любила поесть.
Она не ходила босая,
Спасая фамильную честь.
Из этого в ихнем семействе
Был вечный и тяжкий разлад:
Его упрекали в злодействе –
Он не был ни в чем виноват.
Имел он с правительством тренья,
И был он народу кумир
За роман свой «Анна Каревна»,
За роман «Война да мир».
Как спомню его сочиненья,
По коже дирает мороз,
А роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слез.
В деревне той, Ясной Поляне,
Ужасно любили гостей.
К нему приезжали славяне
И негры различных мастей.
Однажды покойная мама
К нему в сеновал забрела.
Случилась ужасная драма,
И мама меня родила.
В деревне той, Ясной Поляне,
Теперь никого, ничего…
Подайте ж, подайте, славяне,
Я сын незаконный его!
В нашу гавань заходили корабли. Пермь, «Книга», 1996. Перепечатано: В нашу гавань заходили корабли. Вып. 2. М., Стрекоза, 2000. Оба раза — без заглавия.
2. Я родственник Левы Толстого
В одном великолепном именье
Жил Лев Николаич Толстой.
Ничего из мясного не кушал,
Ходил, натурально, босой.
Жена его — Софья Толстая,
Напротив, любила поесть,
Она не ходила босая,
Спасая дворянскую честь.
Однажды почтенная мама
На графский пришла сеновал.
Случилась там страшная драма,
Граф маму изнасиловал.
Вот так разлагалось дворянство,
Вот так распадалась семья.
В результате такого фулюганства
Родился подкидышем я.
Я родственник Левы Толстого,
Его незаконнорожденный внук…
Так подайте чего-нибудь такого
Из ваших мозолистых рук!
Граф долго на фронте сражался
И много медалей принес.
Но роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слез.
Отправился в путь он предлинный
В рубахе дырявой, как есть,
В пути заболел скарлатиной
И вынужден был умереть.
Об этом узнали в Поляне,
Об этом услышал Бомбей,
И горько рыдали славяне
И негры различных мастей.
Сиреневый туман: Песенник / Сост. А. Денисенко — Серия «Хорошее настроение». Новосибирск, «Мангазея», 2001.
3. В старинном и знатном семействе
В старинном и знатном семействе
Жил Лев Николаич Толстой.
Он мяса не ел в совершенстве,
Ходил по аллеям босой.
Жена его звалася Софья,
И в том все несчастье его:
Не нравилась ей философья
И мужа характер свово.
Чрез это в толстовском семействе
Шел сущий раздор и разлад:
Его обвиняли в злодействе,
Хоть был он ни в чем виноват.
В сраженьях он был изувечен,
Он с бою медали принес!
И роман его «Воскресенье»
Пропитан потоками слез.
На баб он смотрел без вниманья,
Примерный он был семьянин, —
Подайте же на пропитанье –
Его незаконный я сын…
Сиреневый туман: Песенник / Сост. А. Денисенко — Серия «Хорошее настроение». Новосибирск, «Мангазея», 2001.
4. Ужасная драма
Жил-был великий писатель
Граф Лев Николаич Толстой,
Не ел он ни рыбы, ни мяса,
Ходил совершенно босой.
Жена его Софья Толстая,
Обратно, любила поесть.
Она не ходила босая,
Спасая фамильную честь.
Из этого в ихнем семействе
Был вечный и тяжкий разлад:
Его упрекали в злодействе –
Он не был ни в чем виноват.
Имел он с правительством тренья,
И был он народу кумир —
За роман свой «Анна Каренина»,
За роман «Война или мир».
Как вспомню его сочиненья —
По коже дирает мороз,
А роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слез.
В деревне той, в Ясной Поляне
Ужасно любили гостей,
К нему приезжали славяне
И негры различных мастей.
Однажды покойная мама
К нему в сеновал забрела —
Случилась ужасная драма…
И мама меня родила.
В деревне той, в Ясной Поляне,
Теперь никого, ничего…
Подайте ж, подайте, славяне,
Я сын незаконный его!
Сиреневый туман: Песенник / Сост. А. Денисенко — Серия «Хорошее настроение». Новосибирск, «Мангазея», 2001.
5. Лев Николаич Толстой
В имении Ясной Поляне
Жил Лев Николаич Толстой.
Он рыбу и мясо не кушал,
Ходил по деревне босой.
Жена его Софья Толстая,
Напротив, любила поесть,
Ходить не желала босая,
Спасая дворянскую честь.
Из этого в ихнем семействе
Был вечный и тяжкий разлад:
Его упрекали в злодействе,
Он не был ни в чем виноват.
И плакал великий писатель,
И кушал вареный овес.
И роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слез.
Бедняжку Катюшку Маслову
Один гражданин соблазнял.
Он ей обещался жениться,
С другою поехал на бал.
Великим был Лев Николаич,
Он был всенародный кумир
За роман свой «Анна Каренна»
И пьесу «Война али мир».
Георг Валентиныч Плеханов
Считал, что писатель Толстой
Писатель был зело способный,
Философ же очень плохой.
А Ленин наглядно считает,
Что Лев Николаич велик
Не токмо как русский писатель,
Но также как русский мужик.
Из этой сложнейшей дилеммы
Понять мы, конечно, должны:
Суждения Ленина верны,
Плеханова же неверны.
Однажды покойная мама
К нему в сеновал забрела.
Случилась ужасная драма,
И мама меня родила.
Вот так разлагалось дворянство,
Вот так распадалась семья.
И в результате того разложенья
На свет появился и я.
Читайте, граждане, читайте,
Читайте его одного!
А мне хоть копейку подайте,
Я сын незаконный его!
В суровом огне революций,
В агонии творческих мук
Подайте, подайте, славяне,
Из ваших мозолистых рук.
А я не уберу чемоданчик! Песни студенческие, школьные, дворовые / Сост. Марина Баранова. — М.: Эксмо, 2006. — с прим., что первоначальный вариант написан Охрименко, Кристи и Шрейбергом.
6. В деревне той, Ясной Поляне
В деревне той, Ясной Поляне,
Жил Лев Николаич Толстой,
Не ел он ни рыбы, ни мяса,
Ходил по деревне босой.
Жена его Софья Толстая,
Напротив, любила поесть.
Она не ходила босая,
Спасая дворянскую честь.
Из этого в ихнем семействе
Был вечный и тяжкий разлад:
Его упрекали в злодействе —
Oн не был ни в чем виноват.
Имел он с правительством тренья,
И был он народу кумир
За роман свой «Анна Каревна»,
За роман «Война да и мир».
Как вспомню его сочиненья,
По коже дирает мороз,
А роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слёз.
В деревне той, Ясной Поляне,
Ужасно любили гостей.
К нему приезжали славяне
И негры различных мастей.
Однажды, покойная мама
К нему в сеновал забрела.
Случилась ужасная драма,
И мама меня родила.
В деревне той Ясной Поляне
Теперь никого, ничего…
Подайте ж, подайте, граждане,
Я сын незаконный его…
«Авторами исходного варианта песни, написанного в 1947-1951 гг. под названием «О графе Толстом — мужике непростом», являются А.П. Охрименко, С.М. Кристи, и В.Ф. Шрейберг. В начале и средине 1950-х гг. чаще всего песню пели инвалиды, собиравшие подаяния на жизнь в электричках. В студенческий фольклор песня перекочевала в конце 1950-х гг.
7. Великий наш русский писатель.
Великий наш русский писатель
Лев Николаич Толстой,
Не ел он ни рыбы, ни мяса,
Ходил по деревне босой.
Жена его Софья Андревна,
Напротив, любила поесть,
Она не ходила босая,
Хранила дворянскую честь.
Однажды любимая мама
Пошла посмотреть сеновал.
Там с мамой случилася драма,
Граф маму там поцеловал.
Подайте, подайте, подайте
Мне из кошелька своего!
Подайте, подайте, подайте,
Я сын незаконный его!
Две последние строки повторяются
Расшифровка фонограммы актера и певца Антона Макарского из телепередачи «В нашу гавань заходили корабли», 5-й канал, 24.8.2008.
8. В имении, в «Ясной поляне»
В имении, в «Ясной поляне»
Жил Лев Алексеич Толстой.
Он рыбу и мясо не кушал —
Ходил по именью босой.
Жена его, Софья Толстая,
Обратно, любила поесть;
Она не ходила босая —
Хранила дворянскую честь.
И плакал великий писатель,
И кушал вареный овес;
И роман его «Воскресенье»
Читать невозможно без слез.
Великим был Лев Алексеич,
Он был всенародный кумир
За роман свой «Анна Каренина»
И пьесу «Война али мир».
Георг Валентиныч Плеханов
Считал, что писатель Толстой
Писатель был очень неглупый,
Философ же очень плохой.
А Ленин наглядно считает,
Что Лев Алексеич велик
Не токмо как русский писатель,
Но также как русский мужик.
Из этой сложнейшей проблемы
Понять вы, ребята, должны:
Суждения Ленина верны,
Плеханова же неверны.
Однажды любимая мама
На барский пошла сеновал.
Случилась ужасная драма —
Граф маму изнасиловал.
Вот так разлагалось дворянство,
Вот так распадалась семья;
И в результате того разложенья
На свет появился и я.
В суровом огне революций,
В агонии творческих мук
Подайте, подайте, граждане,
Из ваших мозолистых рук.
Песня «В имении, в «Ясной поляне», пожалуй, наиболее фольклоризованная из песен «литературного цикла» . В публикуемом тексте куплеты 5—7 редкие, но весьма интересные тем, что в 70-е годы они бытовали в среде именно историков и археологов. Публикуемый текст записан от П. И. Кулакова в 1995 г.
Далекое прошлое Пушкиногорья. Выпуск 6. Песенный фольклор археологических экспедиций. Сост. С. В. Белецкий. Санкт-Петербург, 2000.
Источник
