Мы своими руками убиваем ребенка

«Иногда бывает настолько плохо, что хочется ударить своего ребенка, уйти из дома и не возвращаться». Минчанка – о реальности материнства

Если ты сильно злишься на ребенка, это не значит, что ты сошла с ума, что ты плохая мать, что ты не любишь своих детей. Это просто индикатор – как красная лампочка в автомобиле, которая сигнализирует о том, что закончился бензин, нужно залить масло, сломался поддув, засорились фильтры.

Флешмоб, который открыл глаза

В 2016 году мать двоих детей, неонатолог Анна Левадная запустила в Instagram флэшмоб #янеидеальнаямать. Сотни признаний в «страшных» материнских грехах полились в Сеть. Кто-то писал, что разрешает детям играть с ершиком для унитаза, кто-то – что не соблюдает режим и не гладит детские вещи, кто-то – что прячется от ребенка в шкафу.

анастасия крицкая

мама двоих детей, консультант по эмоциональному выгоранию

«Идея классная, но я ожидала, что будет больше про эмоции, – признается Анастасия Крицкая, мама двоих детей, консультант по эмоциональному выгоранию. – Мне кажется, в данном контексте важно говорить о другом: бывает плохо, иногда бывает настолько плохо, что хочется ударить своего ребенка, уйти из дома, закрыть двери и вообще не возвращаться».

Анастасия ведет блог «Мама не по правилам», психологические группы поддержки для мам и консультирует по темам эмоционального выгорания, поиска своих ресурсов и самореализации. Говорит, что темы сами ее нашли, потому что в свое время и ей пришлось пройти этот же путь.

«Выяснилось, что я не могу выносить плач собственной дочери»

– Когда родилась первая дочь, – рассказывает Анастасия, – я столкнулась с тем, что не могу выносить плач ребенка. Я не узнавала себя, когда мне хотелось потрясти коляску или встряхнуть ребенка. Я вообще не ожидала, что могу такое сделать. Это была незнакомая часть меня.

До рождения ребенка я была хорошей девочкой, отличницей, не дай бог кого-то обидеть. Я разрешала все конфликты, подставляла вторую щеку, была очень уравновешенной. Так я себя предъявляла миру. Проявлять какие-то «негативные» эмоции было небезопасно: а вдруг меня перестанут любить, а вдруг мне это помешает в работе.

А тут во мне проснулся кто-то, кого никто никогда не видел. И я тоже. И вот этого «кого-то» никому нельзя показывать, нужно запереть в шкафу эту темную личность и не трогать. Я думала, что это невозможно решить. И единственное, что можно сделать, – это взять себя в руки и держать эти эмоции при себе.

Мне казалось, что я какая-то неправильная мама. Мои ожидания и реальность не совпали. Было очень грустно и обидно, ведь я себе рисовала только постоянные улыбочки, а оказывается, я могу кричать, не реагировать на детский плач. И, конечно, я винила себя за это. За то, что хотела остаться одна.

Ведь я же так хотела ребенка. Я люблю ребенка. Такого нельзя чувствовать. Я тогда поняла, что с этим нужно что-то делать. И закрались мысли, что так происходит у многих, но я почему-то об этом ничего не знала.

Я до сих пор благодарна мужу за то, что он приходил домой и, если видел, что мне плохо, забирал из дома ребенка. А возвращался с цветами. Это очень ценный ресурс, когда ты понимаешь, что ты не один.

«Написать 5 пунктов, которые для меня сейчас важны»

Анастасия отходит проверить свою младшую дочь, которой всего 1 год. Иногда на рабочие встречи она ездит с детьми.

– Я сижу в кресле-качалке и понимаю, что у меня, кроме постоянного укладывания ребенка спать, ничего нет, – вспоминает Анастасия. – То есть я укладываю, убираю, ем, укладываю – такой у меня день сурка. Где-то в каком-то журнале я встретила очень простую технику – написать 5 пунктов, которые для меня сейчас важны, которые я хочу видеть в своей жизни. Я написала самые простые вещи:

— проводить вечера с мужем,

— кажется, там было «вести блог» и что-то еще.

У меня с этого началось: я поняла, чего хочу, и начала это делать. Это для меня был переломный момент в плане ресурсов. Сначала было 15 минут в день, потом дошло до 4 часов: ребенок спал, а я делала то, что было в моем списке.

Эмоции – это незакрытая потребность: происходит что-то плохое, что ты не признаешь. Или не происходит то, чего ты хотел. Здесь важно разбираться, чего ты хочешь.

«Я призналась, что я не “мамочка”»

И вот следующим этапом я признала, что вообще-то я не «мамочка». Есть девчонки, которые кайфуют от постоянных гуляний с ребенком, от постоянных укладываний спать и т.д. Это нормально. Я не такая. Я выдохнула и наконец-то позволила себе побыть в другой роли. Я начала писать.

Я поняла, что мне было плохо не потому, что я сижу дома, полы мою, вместо того чтобы куда-то выходить. А наоборот: я мою полы, потому что во мне очень много злости, раздражения и я не знаю, что с этим делать. Поэтому все время что-то мою, драю. Хотя на самом деле я просто не закрываю какую-то свою потребность.

«Негативных эмоций нет, они все служат нам во благо»

– Сейчас, когда я вижу мам, которые кричат на детей или поднимают на них руку, я испытываю жалость не только к этим детям, но и к мамам, – признается Настя. – Я своих детей не бью, для меня это неприемлемо, но абсолютно понимаю, что это за желание. Когда ты впадаешь в аффект, плохо себя контролируешь, то только понимание того, что происходит, может удержать. Если у тебя нет этого навыка, ты его не натренировала, то легко скатиться до физического насилия.

Есть социально одобряемые чувства, эмоции, идеальный образ мамы, а есть табуированные. Табуированы злость, раздражение, агрессия – это очень свойственно нашему обществу, потому что нас так воспитывали.

И очень часто мы слышим: «Не злись, не плачь, не кричи». Например, ребенок плачет, истерит, а родители либо кричат в ответ, либо отворачиваются – это отвержение. Для него отвержение – это катастрофа, если говорить образно. И он, чтобы не быть отвергнутым родителем, учит, что злиться нельзя, это небезопасно, меня не будут любить.

Так формируется эмоциональный сценарий. Такой ребенок вырастает, и у него остается внутреннее убеждение: злиться нельзя, меня не примут. На самом же деле негативных эмоций нет, они все служат нам во благо.

Ты психуешь и ненавидишь своего ребенка – о чем это говорит

– Любые эмоции нормальны. Это всего лишь индикатор. О чем они сигнализируют? Какая неудовлетворенная потребность стоит за ними?

Если ты сильно злишься на ребенка, это не значит, что ты сошла с ума, что ты плохая мать, что ты не любишь своих детей. Это просто индикатор, как красная лампочка в автомобиле, которая сигнализирует о том, что закончился бензин, нужно залить масло, сломался поддув, засорились фильтры. То есть это просто в разных местах загорающиеся лампочки.

Если мы говорим про мам, злость может сигнализировать о банальной усталости. Иногда через эмоции тело пытается достучаться: иди поспи, а не пытайся еще поучиться, поработать, не стремись быть как все. Нормально ли ты питаешься – или доедаешь за ребенком?

Сейчас же модно быть активной мамочкой. А может быть, тебе это не надо? Может быть, тебе не надо работать, открывать свой проект? Может быть, тебе на данный момент достаточно прогулки возле дома и нормального сна? Это такие вещи, которые почему-то недооценивают.

Второй момент: какая потребность стоит за эмоцией? Бывает непросто ее определить. К примеру, со вторым ребенком я делала все то же, что и с первой малышкой, но чувствовала, что все равно впадаю в эту яму. Я не могла понять, почему так происходит, ведь общение у меня есть, приятная работа в минимальном количестве есть – и все равно сложно.

Оказалось, была потребность в профессиональной реализации и в заботе о теле. Я пошла учиться психологии и стала заниматься йогой.

Знания мне абсолютно точно помогают. Но это не значит, что ты отучился и у тебя все стало идеально. В том-то и фишка изучения себя: понимаешь, что ты неидеален (смеется), что в принципе не можешь быть идеальным, что ты просто делаешь то, что можешь.

Вот это «что могу» я и пытаюсь делать. И через несколько лет увижу сдвиг. Но уже сейчас абсолютно точно я научилась говорить о своих эмоциях и выражать их.

«У меня была “самая запрещенная” эмоция – злость. Сейчас я ее не скрываю»

– И от детей тоже не скрываю. И мне стало намного легче. Если ребенок еще не успел ничего сделать, а ты уже взорвался, это говорит о сильном моральном, физическом истощении.

С первым ребенком я уже поняла, что это такое, как оно работает, и научилась справляться. Сейчас интервал, когда я могу спокойно выносить истерики, контейнировать, принимать и т.д., гораздо больше, чем раньше. Хотя бывают и откаты. И это тоже нормально. Тогда я говорю: «Мама злится, все вышли, мне нужно побыть одной».

Мы все стараемся быть хорошими мамами, запихиваем, запихиваем негатив в себя, а потом не можем искренне улыбаться, радоваться ребенку. Потому что так это работает: если мы подавляем злость, то не можем выражать и любовь. В этой стратегии есть и другая опасность: если мама постоянно терпит, в какой-то момент треугольник перевернется, и она превратится в тирана.

«Многие мамы проигрывают вариант “выйти в окно”»

– Почти на каждой консультации, когда мы говорим о том, какие мысли в голове в момент эмоционального пика, мамы рассказывают, что проигрывают ситуацию, как они «выходят в окно». Многие это делают. В голове.

Это звучит очень страшно, но так есть. Важно понимать, что это метафора, таким образом психика справляется со сложными вещами. Не нужно воспринимать это как руководство к действию.

Чтобы этого не допускать, нужно выпускать эмоцию вовремя и экологичным способом. У агрессии всегда есть направление. У вас есть выбор: направить ее на ребенка или на стену. Поэтому в момент, когда вам очень плохо, выходите, бьете подушку, рычите, танцуете – делаете любые действия, направленные на сброс эмоций с себя. Первая помощь в гневе – это всегда какие-то действия. Нужно выработать свою схему.

Моя любимая техника: «Кто здесь взрослый? Я здесь взрослая. Я здесь мама. Я сама родила ребенка. Я сама его пригласила в этот мир. Я несу ответственность». Я могу срываться и вести себя не всегда адекватно с другими людьми, но не с ребенком.

Здоровая семья в плане эмоций – это та, в которой их можно проявлять. Образ мамы, здоровый в плане эмоций, – эта та, которая говорит о своих эмоциях и при этом ей не надо над собой работать, у нее это получается естественно. Она озвучивает их и знает, как себя поддержать. Такие мамы есть. Но чаще всего это наработанный навык.

Последнее предложение Настя еле успевает договорить. Малышка требует внимания и молока.

Мама берет дочку к себе на колени и продолжает: «Ко мне чаще всего приходят мамы, жалуясь на то, что в них много агрессии, злости на ребенка, они не могут себя сдержать, кричат, могут ударить. А еще с днем сурка.

По моим наблюдениям, сейчас у мам очень велика потребность в месте, где они могли бы обсуждать такие темы и видеть напротив понимающие глаза. Когда ты рассказываешь о том, какая ты неидеальная мать, а тебе в ответ кивают и говорят: “Ты человек. Тебе хочется плакать, тебе хочется кричать”, ты выдыхаешь, и становится легче».

Что делать, если вы чувствуете, что начинаете закипать

Если вы чувствуете, что накал страстей по десятибалльной шкале близок к 10 и скоро вы начнете всех шинковать в капусту, нужно:

1. Экологично выпустить эмоцию: бросить игрушку в стену, умыть лицо, помыть голову, сходить в душ, побить подушку, стену, порычать, потанцевать (что-то типа африканских танцев) и т.д.

Понаблюдайте за собой и выберите то действие, которое поможет вам наиболее эффективно выпустить эмоцию гнева.

Если ребенок пугается ваших действий, желательно делать это в соседней комнате. Если нет, можно даже сделать это вместе с ребенком, превратить в игру. К примеру, побросать игрушки в стену, потрястись, порычать, как тигры, и т.д.

Важно! Это нужно делать именно тогда, когда на вас накатило, а не потом когда-нибудь.

2. Когда уже слегка отпустило и у вас появилось минут пять, возьмите лист бумаги и напишите или нарисуйте свои чувства. Не редактируйте, пишите или рисуйте все как есть. Если все получилось очень страшно и вы переживаете, что кто-то может это увидеть или прочесть, сожгите.

3. Как бы банально это ни звучало, но такие приступы гнева случаются у мам, когда они на нуле или в минусе. Поэтому крайне важно наполнять себя. Ресурсы разные люди находят в разных вещах. Вы можете понаблюдать за собой, прислушаться к желаниям и потребностям – и найти свои. Кстати, они могут меняться. Поэтому, если раньше вам что-то помогало, а теперь нет, ищите снова в другом месте.

Источник

Дима Зицер: «Когда мы кричим на детей — дело не в них, а в нас»

Дима, от чего мы должны защищать наших детей?

От ущемления прав, конечно, от дискриминации, от унижений. Дети – одна из самых дискриминируемых групп населения на сегодняшний день. До 7 лет они безоговорочно верят родителям и вообще взрослым. Поэтому сила находится на стороне взрослых, и соблазн унижать детей, давить на них очень большой: недоумки, не понимают, как им жить, нуждаются в жесткой руке. Какой огромный соблазн сказать – если ты не будешь есть кашу, ты будешь слабым. Это неправда, но ребенок-то верит на сто процентов. Вот вам и обман, дискриминация, манипуляция. Это происходит сплошь и рядом, примеров очень много.

Неоднозначная ситуация: если мы слышим или видим, как родитель кричит на своего ребенка, должны ли мы вмешаться?

Чтобы это понять, изменим слагаемые: если вы видите, как муж бьет жену на улице, вы должны вмешаться? Ответ очевиден, не так ли? В чем же разница? То есть, если обижают женщину, я вмешаюсь, а если обижают человека, который совсем не может за себя постоять, я вмешиваться не буду? Потому что это их личное дело. Внутри нас живёт средневековая традиция воспринимать ребенка, как вещь и как собственность. И родитель имеет право его унижать, обзывать, тянуть за руку, давать подзатыльник. Мы видим постоянное нарушение уголовного кодекса: если взрослый тянет ребенка за руку, это является физическим насилием. А мы будем отводить глаза? Мой ответ однозначен: если обижают слабого – надо его защищать.

Я вмешиваюсь почти всегда, никогда не унижаю родителей, не кричу, а могу на ушко сказать — посмотрите, какой у вас замечательный, золотой малыш, что же вы на него кричите. В подавляющем большинстве случаев родители останавливаются, извиняются или говорят спасибо. Мы очень часто ведем себя непотребно, потому что нас заносит. Это не потому, что мы плохие люди. Я всё же надеюсь, что в основе наших отношений — любовь.

Вы сами ни разу не кричали на своих детей?

Я грешен, как и все. Детей у меня трое, и я горжусь тем, что на младшую дочь, которой сейчас 12 лет, я ни разу не кричал. Когда мы кричим, то дело вообще не в детях, а в нас самих. Можно сказать, что все мы люди, порой эмоциональные и вспыльчивые, а ребенок потерпит. Нет, мы совершаем в этот момент неприличный, непотребный поступок. Мы должны это понимать. Есть естественный, способ, как этого избежать: не стиснуть зубы и не сжать кулаки, а наоборот.

Став впервые родителями, мы не имеем опыта общения с детьми, поэтому совершаем ошибки. Всех гложет вопрос: можно ли исправить эти ошибки и как?

Для начала надо ошибки признать. Я обожаю русский глагол «повиниться». Если ребенку уже 12 лет, скажите ему, что это не он совершает глупости, а вы. Пора это изменить и понять, что в ваших отношениях главное — любовь.

У 12-15 летнего подростка в принципе очень непростая жизнь. А дома часто продолжается передовая – родители портят ему жизнь. Тогда где же у него тыл? Он должен знать, что его дом — территория, где он может побыть собой. И всё встанет на свои места.

Психотерапевты говорят, что все проблемы кроются в детстве, поэтому они работают с детскими психотравмами…

Я абсолютно уверен, что все мы родом из детства. И в детстве очень многое в нас закладывается. Мы вырастаем и говорим, что никогда не будем воспитывать своих детей так, как воспитывали нас, а потом машинально начинаем воспроизводить ту же самую модель воспитания.

В каком возрасте закладываются психотравмы?

Травмы – это не совсем то слово. Устанавливаются модели поведения. 7 лет – очень важный возраст, тогда мы считаем родителей богами и не можем поверить, что взрослые могут ошибаться и хотеть нам зла. Ребенок считает, что мама права, а неправ он. И мама этим пользуется. У мамы плохое настроение, она сорвалась, у нее тяжелая жизнь, у нее самой было плохое детство — в 7 лет человек этого не понимает и не должен понимать. Он думает, что он плохой.

Модель поведения с возрастом меняется, но базисная фиксируется. Иногда мы слышим такое клише: дети — манипуляторы. Они не станут манипулятором, если вы их этому не научили. Когда ребенок хочет заняться чем-то интересным, а мама говорит – нет, сначала мы займемся другими делами. Она может считать, что так ребенок станет крепкой личностью, но при этом она учит его тому, что его желания ничего не значат, не нужно следовать своим интересам, а нужно выполнять волю сильного.

Все эти терзания в душе ребенка и формируют его личность?

Они точно формируют его личность. Независимо от того, что служит фоном. Но личность у человека меняется. Я в 30 лет – не тот же самый, что в 50. В 10 лет у меня были определенные интересы, взгляды на жизнь и способы взаимодействия с окружающими, а в 20 лет появились другие.

Однако в нежном возрасте влияние на нас гораздо серьёзнее. Потому что ребенок с 4 лет воспринимает мир таким, какой он есть, или каким он хочет казаться. И только в 15 лет ребенок сможет сказать свое мнение, подтвержденное опытом, будет способен противопоставлять.

Дети очень чувствительные. Могут ли все эти примеры воспитания сказаться и на их физическом здоровье?

Я бы рекомендовал наблюдать за своими детьми, чтобы вовремя обнаружить моменты, когда дети зажаты физически. Найдите причину этого. В нормальном состоянии ребенок будет самим собой, у него не будут сжиматься кулачки, не пойдет пятнами лицо, он не станет скрежетать зубами или рыдать, у него не будет болеть живот и ноги не станут ватными. А если всё это возникает, я уверен, это влияет и на его здоровье тоже.

Вы сами свидетель взросления трех поколений детей, у вас внук есть. В чем вы видите кардинальное отличие между поколениями?

Я нынешнему поколению детей завидую белой завистью. Они клевые, они намного свободнее, у них практически безграничный инструментарий для того, чтобы взаимодействовать с действительностью – в два клика они могут получить ответы на любые вопросы. Но эти дети находятся в опасности. Потому что предыдущее поколение меняться не хочет, оно говорит – нам плевать, какие вы, мы вам предложим программу по литературе 30-х годов прошлого века, читайте. И в этот момент происходит клинч – от этого хорошо не становится ни первым, ни вторым.

Нынешнее поколение рождено в цифровое время, у них совсем другие способы познавать мир. А мы пытаемся их оградить и защитить от интернета?

Мы подобно поколению предыдущему, которое говорило нам, что нельзя смотреть телевизор, потому что отупеешь, тоже боимся всего нового и говорим нашим детям – ничего нового нет. Мы будем говорить о несуществующих исследованиях, подтверждающих вред интернета. А это неправда, что ребенку вредно проводить время в планшете. Исследований на самом деле пока мало, потому что это действительность, которой от силы 15 лет.

Мы не защищаем детей, а входим в тот самый клинч между современностью и каким-то прошлым. А могли бы сказать: мир меняется, давай будем изучать его вместе. Но нет, когда мы со всех сторон на ребенка давим и он уходит от нас в виртуальный мир, мы и оттуда вытаскиваем его. Он спрашивает – зачем мне вылезать из планшета, что интересного вы хотите предложить мне взамен? И мы говорим — делай уроки. Дальше еще хуже: если ты не вылезешь из интернета, я лишу тебя того, что ты любишь, испорчу тебе жизнь.

Почему дети так любят смотреть в интернете, как другие играют в видеоигры и одновременно это комментируют?

Я знаю взрослых, которые решили посмотреть, что это такое, и тоже зависли. Это связано с неким механизмом, отчасти идущим от современного мира, но еще и потому, что ребенку нечего делать вместо этого. Папа на рыбалку не ходит, его не зовет, мама не предлагает вместе готовить. В таком увлечении ребенка есть признак некоторой опасности, потому что в этот момент он дошел до такой точки, когда чужое действие завораживает его, потому что у него нет своего.

Детям-подросткам уже неинтересно со взрослыми…

Это не так. Им неинтересно с теми взрослыми, которые сами неинтересны и которым ничего неинтересно. Если речь идет о семье, в которой принято каждые выходные гулять по городу и искать артефакты — разве ребенка это не может увлечь? А если папа не читает книги и мама не читает, но ребенку всё время говорят – пойди почитай. Странная картинка, не правда ли? Хотите, чтобы у детей были интересы в жизни, проверьте собственные интересы.

Сегодня четвертое поколение родителей после войны, когда ребенок оказывается в центре внимания, вся жизнь строится вокруг детей. Мы хотим дать им образование, развитие, развлечения, вещи.

На словах мы можем говорить что угодно, но на деле мы хотим у детей всё отнять. Мы делаем ребенка центром мира путем подавления. Глагол «загрузить» — очень точный. Давайте мы его поймаем и загрузим. Но разве мы так мы сделаем его жизнь приятнее и легче.

Родители водят детей по разным кружкам. А что сами дети про это говорят? Я часто на лекции прошу поднять руку тех, кто учился в детстве музыке. 70 процентов поднимают. А потом спрашиваю, кто может сесть и сыграть. Остается две руки. Потому что родителей не интересовало ваше мнение, они говорили – тебе пригодится. Мне сразу вспоминается выражение – нельзя осчастливить насильно. Ребенок не хочет играть на пианино, а мама говорит – ты уже начал, мы договорились, ты хотел, так что учись.

Не кажется ли вам, что есть тенденция чрезмерно оберегать детей от всего? Не растим ли мы их несамостоятельными и инфантильными?

Да, такими и растим, но по другой причине. Разве мы защищаем детей, когда учителя на них орут или когда при одном человеке плохо говорят о другом. Когда первоклассника не выпускают с урока в туалет, потому что надо было сходить на перемене — мы защищаем их при этом? Нет, мы их предаём – все терпели и ты терпи, зато мы будем возить тебя на машине в школу, чтобы с тобой ничего не случилось. Они растут инфантильными, потому что часто оказываются в ситуации, когда любой, кто сильнее их, имеет право на их личность. Нам бы в нужный момент защищать ребенка, а не придумывать несуществующие опасности.

Вы считаете, что детям дисциплина не нужна?

А женщинам нужна дисциплина? Мы почему-то говорим о детях, как об отдельной группе населения, которым дай только волю и они начнут выпрыгивать из окон, какать посреди комнаты, бунтовать. Это не так, не надо демонизировать детей. Учитель говорит: рты закрыли, всем сидеть, на меня смотреть, говорить по поднятой руке. Такой должна быть дисциплина? Учитель не может сделать так, чтоб детям было интересно. Она убила их интерес. Потому что когда нам интересно, мы шумим, выкрикиваем, перебиваем, вскакиваем с места. А тишина в классе – это не признак интереса.

Мама жалуется — дай ему только сладкое и он всё съест. Если даже это произойдет, значит, ребенка учили сладкое вымаливать. У детей отлично развито чувство вкуса, а мы его портим, заставляя доедать еду или шантажируя ею. Мы постоянно заставляем слабого поступать так, как мы хотим – и это называем дисциплиной. Но есть другие способы взаимодействия с ребенком: авторитет, личный пример, диалог, обсуждение, договор, есть и конфликты – вопрос только в том, как мы ведем себя внутри конфликтов.

Сегодня появляются школы, которые занимаются по различным методикам. Как выбрать подходящую школу?

Есть самый очевидный критерий: нашему любимому человеку должно быть хорошо и комфортно. Не обязательно легко, но комфортно. Школа может быть прекрасным местом, куда ребенок будет идти с удовольствием. Если этого нет, то это не первый признак, а огромная красная лампа: всё не так в этой школе. Как можно сказать любимому человеку — потерпи 11 лет. Многими исследованиями подтверждено: если человек зацеплен интересом, он всегда сам найдет дорожку в жизни. Если ему неинтересно, то он жизнь посвятит тому, чтобы ненавистную математику не учить.

Где найти такие современные школы, куда дети будут идти с удовольствием?

Их действительно мало, потому что родители сами не хотят ничего менять. Чаще всего мы приводим ребенка в школу и говорим – сделайте с ним что-нибудь, я его через 11 лет заберу. Любая школа – это учреждение, созданное по заказу родителей и на их деньги. Странно не принимать в этом участие.

Может быть, не школы плохи, а просто дети по природе своей хотят больше развлекаться, нежели делать уроки, им сложно организовать себя, поэтому родители помогают им…

Проводя огромную часть жизни в каких-то рамках, делая не то, что им нравится, дети приходят домой, где должны продолжать заниматься тем же. Родители, приходя с работы, отдыхают. А дети, приходя из школы, должны продолжать трудиться. Кто сказал, что заниматься теми вещами, которые ребенок любит, означает не учиться. Странно, что учиться можно только тогда, когда тебя тошнит. Педагогика говорит обратное: наиболее активно и с пользой мы учимся в тот момент, когда нам нравится то, что мы делаем.

Как ни странно, педагогика — точная наука. Простая и сложная одновременно.

Источник